
Они получали 800 граммов хлеба в день и учились быть слесарями и молотобойцами. В годы войны хрупкие ярославские женщины заменили в цехах рабочих вагоноремонтного завода. Предприятие ни на минуту не переставало работать.
В книге приема и увольнений мы видим, что буквально за первые дни от начала Великой Отечественной войны добровольцами с нашего завода ушло около 500 человек. Их место за станками заняли старики, женщины и дети. Детям на момент принятия на завод было 13-14 лет.
В маленьких женских ручках — тяжелые молотки и гаечные ключи. И работа под стать. Со школьной скамьи - в слесари, столяры, молотобойцы. Колоссальная нагрузка и железная дисциплина в придачу.
В годы войны на Урочском заводе ремонтировали бронепоезда и санитарные составы, выпускали вагоны-бани и теплушки. Работали по 12 часов - днем и ночью. А в случае срочных заказов — и круглосуточно. Опоздание даже на пять минут грозило заводским судом и лишением четверти зарплаты. А для злостных нарушителей дисциплины здесь, на территории завода, находилась настоящая тюрьма — вагон-карцер.
А еще девчонки-работницы завода копали противотанковые рвы. В морозы под Ростовом, за озером Неро, долбили ледяную землю. Улыбчивые, хрупкие, вчерашние школьницы.
Цитата из воспоминаний: «Ежедневно ходили пешком от деревни, где жили, в поле за 10 километров. Каждый нес за пазухой кусок замёрзшего хлеба. Были плохо одеты и обуты, но работали с утра до вечера с уверенностью, что делаем нужное для обороны родного края дело».
Солдаты помогали девчонкам — взрывали землю гранатами. Однажды это закончилось трагедией.
«Молодую девочку, Машу Алехину, которой было всего 20 лет во время вот этого подрыва — скорее всего, она недостаточно далеко отошла — ее прибило этой ледяной глыбой», - рассказывает Юлианна Катышева, руководитель музея Ярославского вагоноремонтного завода «Ремпутьмаш».
А в цехах продолжалась работа. Порой круглосуточная. Старики, дети и девушки получали 800 граммов хлеба в день, катали тяжеленные тележки и по копейке собирали на подарки. Новогодние. На фронт. Потому что не могли иначе.